Я связан с ней цепью, 
Цепью неизвестной длины;
Мы спим в одной постели 
по разные стороны стены.
И все замечательно ясно – 
Но что в том небесам?
Каждый умрет той смертью, 
Которую придумает сам.

У нее свои демоны 
И свои соловьи за спиной,
И каждый из них был причиной, 
По которой она не со мной;
Но под медленным взглядом икон, 
В сердце сыром от дождя 
Мне сказали, что я невиновен,
А значит, что я не судья.

Так сделай мне ангела
И я покажу тебе твердь;
Покажи мне счастливых людей
И я покажу тебе смерть.
Поведай мне чудо
Побега из этой тюрьмы
И я скажу, что того, что есть у нас,
Хватило бы для больших, чем мы.

Я связан с ней цепью,
Цепью неизвестной длины;
Я связан с ней церковью,
Церковью любви и войны.
А небо становится ближе, 
Так близко, что больно глазам –
И каждый умрет той смертью,
Которую придумает сам.
 

Темнота в глазах
На сердце давит;
Стало все равно кто и кем правит.
Водкой, плеткой, Радиоволной;
Правьте кем хотите,
Но только не мной. 

Вылезу на облако, 
Гляну на село:
все гуляют, 
Всем невесело. 
Завтра заперто
На переучет;
Под лежачий памятник
Вода не течет. 

Стало дальше
То что было ближе.
Ехала машина 
Да увязла в жиже. 
Никому не выйти 
Из замкнутого круга;
Шофер с пассажирами
Мочат друг друга. 

Старенького дедушку
Превратили в фарш;
Весь мир музыка -
Похоронный марш
Ох вы гуси-лебеди,
Всех наперечет. 
Под лежачий памятник
Вода не течет.

Как же так сделалось 
Как же так вышло?
Вместо любви матери - 
в лоб дышло;
Взгляды исподлобья 
Из каждой лужи; 
Ничего не спрашивай
Может быть хуже.

Вылезу на облако, 
Гляну на село:
все гуляют, 
Всем невесело. 
Завтра заперто
На переучет;
Под лежачий памятник
Вода не течет. 
 

Я проснулся оттого, что надо мной летит птица,
Могла бы колоситься рожь;
Мы живём так, как будто ничего не случится.
И вдруг апостол с веслом;
А значит – вынь да положь.

Нам вбили в голову, что даже на солнце есть пятна
И с каждым ходом северный полюс южней,
Но Господь создал мир от того, что это было приятно;
А если что-то не так – всегда есть Семеро из-под Камней.

У зимогоров Бог - два крыла,
В стальной двери торчит стрела,
Не спрашивай меня, как дела –
Я не смотрю вниз.
Хоть бросай в меня камнем –
Мы идём под знаменем
Того, что гори синим пламенем кризис.

Моей ноги давно не оскорбляла подошва,
И каждый айфон стирает все, что я знал;
А в окна и двери скребутся те, кого видеть тошно
Я говорю им: пардон, друзья, но, кажется, я вас не звал.

У зимогоров Бог – два крыла,
В стальной двери дрожит стрела,
Не спрашивай меня, как дела –
Я не смотрю вниз.
Хоть бросай в меня камнем –
Мы идём под знаменем
Того, что гори синим пламенем кризис.

Пускай мои слова звучат, как будто это шарада;
И каждая нота, как будто бы она ни о чем;
Но я пою, и если ты слышишь, то это награда.
Когда слова станут дверь – музыка будет ключом.

У зимогоров Бог – два крыла,
В стальной двери горит стрела,
Не спрашивай меня, как дела –
Я не смотрю вниз.
Хоть бросай в меня камнем –
Мы идём под знаменем
Того, что гори синим пламенем кризис.

У зимогоров рай – теплый дом,
Полна чаша и дым столбом,
Не спрашивай меня, где здесь Ом,
Где явь, а где сон;
И крепки как кремни,
Мы идем вне времени,
Без роду без племени.
Бай-бай, армагеддон. 
 

У Нимфодоры падает из рук
И в седине оттенки голубого.
Она желает замуж за любого,
Кто будет ей Шекспир и политрук.

А где-нибудь по свету бродит друг
И знает ослепительное слово
И может быть, что все начнется снова
И разомкнется круг.

А в остальном все, как во всех домах.
В гостиной размножаются впотьмах
Седые огнедышащие куры;
А на конюшне моют из ведра
Ослепшего от мятной политуры
Бездарного и злого маляра.
 

Помню как сейчас – у нас были крылья;
Кривые, самодельные – но все-таки крылья;
Но там, где было небо, теперь сеть
И веселые подкастеры желают узнать, зачем
Нам так хотелось лететь.

Спагетти на ушах – признак граждан палаццо;
Время вновь учить мое лицо улыбаться.
Но белая береза не так уж проста
И мы умеем налить 250
В емкость меньше ста.

Так давайте колобродить, давайте петь песни;
То, что мы есть, не изменишь, хоть тресни.
Сцилла и  Харибда спускаются с гор
И все, кто ни попадя, желают добавить свой голос
В наш нестройный хор.

Всё кончилось ничем и никак, 
Сказкой о святых дарах.
Вышли из парадной в осеннюю мглу,
Растворились в проходных дворах.
Не оставив ни имени,
Ни очертаний лица,
Только голос поёт в далёком лесу
Без начала и без конца.

Всё было рассчитано точно
За тысячелетия войны.
Но есть тропа по другую сторону дня,
Где слова ещё не изобретены.
И то, о чём молчат люди,
У всех ангелов на языке.
Это то, чем дышит сердце,
Что невозможно удержать в руке.

Сколько не отматывай назад,
Сколько не плети кружева,
Мы всё равно идём по стеклу,
Даже если под ногами трава.
А все псы уже спущены с цепи,
Мосты уже разведены.
Ему нужно гореть вместе с солнцем,
А она танцует танец луны.

Слышишь меня,
Даже если в мире нет этих слов.
Но кровь стучит в висках -
До сих пор одна.
Как река, у которой нет дна,
Океан, у которого нет берегов,
И сколько не пей из этой чаши,
Она остаётся полна.

Я иду в темноте -
Капитан ушедший с корабля.
Я чувствую, как под моими ногами
Вращается земля.
И даже если доказано,
Что выхода не было и нет,
Когда волны смоют всё построенное нами,
Останется только свет.
Говорят, что есть место,
Где сходятся параллельные пути,
В котором нечего считать,
Куда никому не войти.
Кроме тех, кто без имени,
И больше не подконвоен судьбе.
Пять часов утра,
Я думал о тебе.