Белая, как выпавший снег,
Белая, как темная ночь,
Белая, как сакура весной,
Милосердная, но не может помочь.
Белая, как сибирский мел,
Белая, как нетронутый лист,
Я отдал тебе все, что имел,
Теперь я черный, как трубочист.

Без имени, как меч кузнеца,
Невиданная без прикрас,
Без начала и без конца,
Бывшая здесь прежде всех нас.
Я искал тебя, не мог понять как,
Писал тебе, но не было слов,
Я был слепой, но я вижу твой знак,
Мой палец на курке, я всегда готов.

Половина - соловьиная падь,
Половина - алеет восток,
Ты знаешь сама, с меня нечего взять,
Но все, что есть - у твоих ног.
Я проснулся после долгого сна
Небритый, без имени, совсем ничей.
Моя кровь говорит, что скоро весна,
Может быть, в одну из этих ночей.

Один китаец был мастером подземного пенья,
Он пел только частушки.
Каждый четверг он ходил в чайный дом,
Где его поджидали две сестры-хохотушки.
Он пел, когда его одевали,
Он пел, когда его хоронили.
Когда закончился репертуар,
Он сказал: "Теперь мне не место в могиле".

Жизнь ползет, как змея в траве,
Пока мы водим хоровод у фонтана.
Сейчас ты в дамках,
Но что ты запляшешь,
Когда из-за гор
Начнет дуть трамонтана?

Одна женщина преподавала язык Атлантиды,
Сидя на крыше.
Соседи видели, как каждую ночь
К ней слетаются йоги и летучие мыши.
Один священник вступил с ней в спор,
Он втайне всегда желал ее тела.
Когда он вытащил свой аргумент,
Она засмеялась, она улетела...

Жизнь ползет, как змея в траве,
Пока мы водим хоровод у фонтана.
Сейчас ты в дамках,
Но что ты запляшешь,
Когда из-за гор
Начнет дуть трамонтана?

Один матрос реставрировал старинную мебель
И хлебнул с ней горя;
Каждую ночь он спускался в гараж
И рыл подземный ход, чтобы добраться до моря.
Тридцать лет - он закончил рыть
И вышел где-то в пустыне,
Он пал на колени в соленые волны
И приник к ним губами, как будто к святыне.

Жизнь ползет, как змея в траве,
Пока мы водим хоровод у фонтана.
Сейчас ты в дамках,
Но что ты запляшешь,
Когда из-за гор
Начнет дуть трамонтана?

Я хочу вспомнить забытый мной вкус
Взлетать вверх, не глядя на тучу.
По рангу мне положено спать -
Мое тело пляшет качучу.

Я пью джин, как будто кухарка,
Я забыл дорогу к выходу из зоопарка.
Слишком много зеркал, недостаточно света;
Приближается лето.

Камни делают вид, что спят.
Небезопасно иметь дело с ними или со мной.
Мне кажется, я видел твой взгляд;
Я бы мог помочь тебе, но ты за стеклянной стеной.

Я готов предъявить вам справку.
Самое время идти на заправку.
Это море неестественно мелко.
Ты можешь называть меня Стрелка.

Я редкоземелен, как литий.
Я не сопротивляюсь ходу событий.
Это - милая сердцу любого матроса
Всенародная песня из Паламоса.

* * *

Кто бы сказал, что мы встретимся под этой звездой,
Я не смотрел на часы, я думал у меня проездной.
Побереги себя, не трать на меня весь свой яд.
Все уже случилось. Мертвые матросы не спят.

Я не знал, что я участвую в этой войне.
Я шел по своим делам, я пал в перекрестном огне.
Едва ли я узнаю, кому был назначен заряд,
Впрочем, все равно. Мертвые матросы не спят.

Не спрашивай меня,
Я не знаю, как испытывать грусть.
Соленая вода разрешила мне молчать,
Соленая вода знает меня наизусть.

Знать бы загодя, что уготовано мне впереди,
Я бы вырезал твое имя у себя на груди;
Все было так быстро, я даже не запомнил твой взгляд,
Но теперь я в курсе, а мертвые матросы не спят.
Мертвые матросы не спят.

Мои уши не знают ничего, кроме музыки reggae,
Небо и земля работают под музыку reggae.
Никто в мире никогда не слышал этой музыки reggae,
Но Лев Толстой писал тексты исключительно для музыки reggae.

У нас был ящик со святым, но с него сбили пломбы,
А где-то внутри все равно поет мутант соловей.
Известно, что душа имеет силу ядерной бомбы,
Но вокруг нее пляшут лама, священник и раввин 
Безнадежных степей.

Извиняйте дядьку, если что-то случилось,
О чем уже давно было спето.
Это потому что зумзумзумзумзум.
Все женщины знают, что ритм как солнце,
А мы вокруг него как планеты.
Это ничего. Зумзумзумзумзум.

Боже мой, в какой же дыре живет мое племя,
Глубоко под водой, где лицом к лицу не видно в упор.
Но еще четыре года, и на часах будет новое время.
Один мой знакомый - он знает, он в курсе,
Он сказал, что оно придет с гор.

Извиняйте дядьку, если что-то случилось,
О чем уже давно было спето.
Это потому что зумзумзумзумзум.
Женщины знают, что ритм, как солнце,
А мы вокруг него, как планеты.
Это ничего. Зумзумзумзумзум.

Бессердечные братья Забадай
С улыбкой от уха до уха
Скоро приедут в наш край
Показывать свою силу духа;
Они будут ходить по углям,
Будут служить нам примером,
Как сладко нарушить закон,
Какое счастье быть старовером.

Я был привязан к земле,
Я молча глотал свои слезы;
Но то, что я нес на себе,
Теперь горит в пламени Розы;
А те, кто снимал дивидент -
Я помню, как они улыбались -
Они думали, что все это им;
Похоже, что они ошибались.

14 лет я не ел,
14 лет я не пил,
14 лет молчал,
Чтобы не тревожить Тебя.
Теперь мне стал узок причал,
И нет больше сил;
Я сделаю так, как хотел,
Чтобы растаможить Тебя.

Велик император, нет слов,
Но он, как DJ без эфира;
С тех пор, как я знаю тебя,
Я потерян для внешнего мира.
Я встал на твоем берегу,
Спасибо этому дому;
Ты - воздух, которым я жив,
И я бы не хотел по-другому.

14 лет я не ел,
14 лет я не пил,
14 лет молчал,
Чтобы не тревожить Тебя.
Теперь мне стал узок причал,
И нет больше сил;
Я сделаю так, как хотел,
Чтобы растаможить Тебя.

Бессмертная сестра Хо,
Порою ей нелегко,
Когда на кухне бежит молоко,
Бессмертная сестра Хо.

Ее брат - Билли Боб Харлей 
Не выходит из темных аллей,
Должно быть, там ему веселей,
Веселый Билли Боб Харлей.

Каждую ночь до утра
Они пекут непростые блины 
Из бешеных кактусов Солнца
И серебряных яблок Луны.
Каждая душа на земле,
Которая летит высоко,
Видимо, училась летать
У Бессмертной Сестры Хо.

Мастер Постоянно Косой 
Ходит по клубам с косой
В черном плаще и босой,
Мастер Постоянно Косой.

Они выходят из забытых дверей,
Они уходят туда, где их нет,
Но выйди без четверти три,
И ты сможешь заметить их след. 

И каждую ночь до утра
Они практикуют ликбез,
Дразнят тараканов тоски,
Щекочут антилопу небес.
И каждая душа на земле,
Которая летит высоко,
Училась у этих двоих
И Бессмертной Сестры Хо.

Особенности оперы в Нижнем Тагиле
Совсем не повлияли на мое воспитанье.
Меня несло, как воздушного змея,
Когда всем остальным отключали питание.
Скоро я буду баснословно богатым,
Но это меня не приводит в смущение.
Я не стану бояться своих капиталов,
Я легко найду для них помещение,
Потому что

Красота - это страшная сила,
И нет слов, чтобы это сказать.
Красота - это страшная сила,
Но мне больше не страшно,
Я хочу знать.

Один Чжу учился ловить драконов,
Выбросил силы и деньги на ветер.
Жаль, что за всю свою жизнь
Он так ни одного и не встретил.
Я прочел об этом в старинных трактатах,
Прочел и сразу ушел из деревни.
Скоро я буду баснословно богатым
И смогу претворить в жизнь учения древних,

Потому что

Красота - это страшная сила,
И нет слов, чтобы это сказать.
Красота - это страшная сила,
Но мне больше не страшно,
Я хочу знать.

Я буду жить в доме из костей земли,
И с большой дороги будут заходить дети,
Чтобы любоваться на мои кристаллы,
Сияющие во фрактальном свете.
И на семь чудес с семи концов света
Я не стану размениваться на мелочь,
Ведь очень скоро у меня будет Это,
И я буду ясно знать, что с Этим делать,

Потому что

Красота - это страшная сила,
И нет слов, чтобы это сказать.
Красота - это страшная сила,
Но мне больше не страшно,
Я хочу знать.

Это делаю я,
Это делаешь ты.
Нас спасут немотивированные акты красоты.

Я не знал, что спал, не знал, что проснусь.
Меня клюнул в темя Божественный Гусь
И заставил петь там, где положено выть.
Никто не обещал, что будет легко.
Я понимаю тебя, Садко,
Но мое чувство юмора рекомендует мне всплыть.

А в хорошей империи нет новостей,
Дайте северным варварам водки в постель,
И никто из них не станет желать перемен.
Математика соблазнила нас,
Математика казнила нас,
Меня воскресят только Крем и Карамель.

Крем и Карамель, Крем и Карамель,
Так достигнут великий предел
Крем и Карамель, Крем и Карамель,
Подтвердите, что я прилетел.

А в восточных степях бродят люди в цепях,
И пока не зарыт государственный прах,
Эта баржа едва ли покинет мель,
И все равно - ху там у них наверху,
Это гиньоль в горячем цеху.
Мальчик, скажи мне, где Крем и Карамель.

Крем и Карамель, Крем и Карамель,
Боже, как сладко все это звучит.
Крем и Карамель, Крем и Карамель,
Разбудите меня, если все-таки что-то случится.

Разбудите меня, если здесь все-таки что-то случится.

Я родился сегодня утром
Еще до первого света зари.
Молчание у меня снаружи,
Молчание у меня внутри.
Я кланяюсь гаснущим звездам,
Кланяюсь свету луны,
Но внутри у меня никому неслышный звук,
Поднимающийся из глубины.

Я родился на севере,
Чтобы дольше оставался цел.
У меня нет друзей,
Чтобы никто не смог сбить прицел.
Море расступилось передо мной,
Не выдержав жара огня,
И все стрелки внутри зашкаливали
При первых проблесках дня.

Я не мог оторвать глаз от тебя.

Я родился со стертой памятью,
Моя родина где-то вдали.
Я помню, как учился ходить,
Чтобы не слишком касаться земли.
Я ушел в пустыню,
Где каждый камень помнит твой след,
Но я не мог бы упустить тебя,
Как не мог бы не увидеть рассвет.

Я не могу оторвать глаз от тебя.